Я - извращенец, эксгибиционист, мастурбатор, убийца.
Персонажи: Вий, Шкура. Где-то на заднем плане Холодрыга.
Кто он, этот парнишка? Психопат, напрашивающийся в друзья кому-то вроде меня? Дурак, непонимающий с кем связался? Хитрец, желающий занять теплое место? Мой персональный Брут? Я присматриваюсь к нему, изучаю во всех видах и ракурсах, подбираю характеристику, как шифр на сейфе.
Когда мы приходим в Кофейник, Холодрыга надевает маску Снежной Королевы, подчеркнуто и резко, так, будто обида глупой актриски может задеть меня. Я помню ее настоящее лицо, и мне этого достаточно, чтобы мысленно только посмеяться в кулак. Я сажусь не на табуретку поблизости к излюбленному хозяйкой Кофейника синему дивану, а за стол и прошу стопку погибели. Шкура тут же шарит по карманам, но судя по его кислому лицу не находит там искомого – деньги.
- Две погибели, – говорю я, и Шкура будто бы даже теряется.
- Спасибо, вожак...
Кто он, этот парнишка? Психопат, напрашивающийся в друзья кому-то вроде меня? Дурак, непонимающий с кем связался? Хитрец, желающий занять теплое место? Мой персональный Брут? Я присматриваюсь к нему, изучаю во всех видах и ракурсах, подбираю характеристику, как шифр на сейфе.
Когда мы приходим в Кофейник, Холодрыга надевает маску Снежной Королевы, подчеркнуто и резко, так, будто обида глупой актриски может задеть меня. Я помню ее настоящее лицо, и мне этого достаточно, чтобы мысленно только посмеяться в кулак. Я сажусь не на табуретку поблизости к излюбленному хозяйкой Кофейника синему дивану, а за стол и прошу стопку погибели. Шкура тут же шарит по карманам, но судя по его кислому лицу не находит там искомого – деньги.
- Две погибели, – говорю я, и Шкура будто бы даже теряется.
- Спасибо, вожак...
