[another-home]

Части присутствующих я уже читала этот текст, а c названиями у меня все еще очень плохо.
Участвуют, упоминаются и появляются: Герда, Зигзаг, Сойка, Апостол, Чертоги Разума, Вихрь, Наполеон, Платон, Санта, Динь-Динь, Как Повезет, Дали, Нефть, Керосин, Винни.
Таймлайн: осень до игры.

-Где?! – вопль Зигзаг разрезает уютную и теплую пелену сна. Кто-то гораздо спокойнее отвечает ей, ипусть же он пребывает здрав.
Герда забилась в угол Перекрестка, в полумрак и в одеяло. Вечер – время буйных картежников и шумных пьяниц Кофейника. Это некоторое безумие, опускающееся на его стены с каждым вечером, как будто ночью настанет маленькая смерть и перед ней надо успеть надышаться. Герда прекрасно чувствуетсебя вписанной в любое время, но сегодня отступает в свой угол, предпочитая слушать пышущий жизнью Дом.
Вот на подоконнике взасос целуется этот мачомэн Винни, с какой-то кукольноподобной барышней – Герда слышит, как цокают каблучки, когда она спрыгивает на пол. Тем временем Платон шелестит страницами книги в противоположном углу, и ни на что не отвлекается. На лестнице Санта собрал свой курятник – Дали, Динь-Динь, Как Повезет - подманив на очередную сказку. Бряцая амулетами и верещана разные лады, куда-то прокатились по коридору Вихрь и Сойка. Герда, довольно урча, переворачивается на другой бок.
-Где она?! – уже ближе звучит Зигзаг и в голосе ее натуральная истерика.
Топ-топ, сотрясает паркет слепая девушка.
Бум-бум, сотрясает стол в Кофейнике Наполеон своим кулачищем.
Где-то чиркает спичкой Керосин и девушка высовывает нос из одеяла, чтобы уловить этот запах даже через этажи и перекрытия.
Дом принадлежит им, и Герда блаженно улыбается в своем коконе, пока налетевшая Зигзаг не выволакивает ее за волосы в центр Перекрестка.

-Это ты, сучка, его украла!

-Это ты, сучка, его украла!
Все происходит так быстро и внезапно, что Герда не успевает даже пикнуть и тут же покрывается мурашками от струящегося по полу сквозняка.
-Я знаю, это ты, ты, мразь! – белесые глаза Зигзаг перекошены от ярости, смотрят в никуда, но она удачно и, что называется, от души бьет девушку по лицу, кулаком, с плеча, цепко держа за волосы.
Хруст. На пару секунд острая боль ослепляет Герду. Она откидывается назад, чувствуя, как во рту солоно от крови, из носа льются горячие струйки, а макушка лишилась нескольких прядок волос. Растерянно моргает, не понимая, что происходит, и обнаруживает, что левому глазу это неудается. Видит, как испуганно заверещала неразумная Дали, прижав ладони к щечкам, как побросал своих кур Санта и, размахивая руками, бежит разнимать накаляющуюся драку. Точнее – побоище. Герда не сопротивляется.
-Я убью тебя, тварь! ОТДАЙ! Убью, слышишь?! – Зигзаг вопит так, что звенят стекла в древних оконных рамах и до того, как ее перехватывает Санта, успевает пару раз ударить Герду ногой в живот. Воздух вышибло из легких, в глазах потемнело, она хрипит, скрючившись на полу, пуская ртом и носом кровавые пузыри. Над Гердой склоняется подоспевший Платон, грозя своей тростью в сторону буйной, брыкающейся и кричащей Зигзаг, а перепуганная Динь-Динь бросается разыскивать Вихря.
-Не-е-ет, нет, пусти, я убью ее, не смей! Тварь, падла,ненавижу! Ненавижу-у-у-у! – уже задыхаясь, причитает Зигзаг.
-Вот это кошачья драка, вы гляньте-то, а! – громко заржал прибежавший на шум Наполеон, молотя кулаком по спинке дивана. Кто-то вторит ему задорным улюлюканьем и громким свистом.
Как Повезет равнодушно хмыкает, с блаженным спокойствием наблюдая развернувшуюся картину с лестницы.
-Герда, Герда, ну, ты как? – кудахчет Платон, - Лежи, лежи, не вставай, если тебе больно!
Девчонка не обращает на него внимания. Она с трудом приподнимается на дрожащих руках, сплевывает на пол алый сгусток и уже не задается вопросом, какого черта здесь происходит – улыбается, показывая порозовевшиеот крови зубы, и страшно смеется.
-Герда, с тобой все… - не успевает договорить Санта, буквально на секунду выпустивший Зигзаг из своей хватки – и зря, ой как зря.
С какой-то фантастической скоростью Герда уворачивается от почуявшего неладное Платона и бросается на Зигзаг, оглушив ее ударом по ушам с двух сторон. Слепая давится криком. Повалив ее на пол, Герда запрыгивает сверху, вцепляется в амулет на ее шее и изо всех сил душит Зигзаг шнурком так, что она уже не может кричать, только задыхаясь хлопает ртом, как огромная слепая рыба.
-О Господи! – пискнула Динь-Динь, следом за которой на Перекресток ворвались Вихрь, Апостол и Чертоги Разума, - Сделайте что-нибудь, она же ее убьет!
Но констатировать это было не обязательно – Апостол уже столкнул Герду с Зигзаг и пригвоздил к полу. Шипя и извиваясь, девчонка попыталась укусить его за руку, за что получила сочную оплеуху.
-Я сказал, тихо, дура! – рыкнул парень и вдруг, как по волшебству, на Перекресток и правда опустилась гробовая тишина, всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы услышать шаги и голоса приближающегося воспитателя и пары пауков.
-О черт!.. Только не это!.. - ругнулся себе под нос Санта, ставя на ноги уже отдышавшуюся Зигзаг.
-Помогите их спрятать, обеих! – крикнул Апостол, быстро выдергивая из под Наполеона плед с дивана, кучу подушек и забрасывая лужу крови на полу.
-Вот еще! – фыркнул Наполеон, по-хозяйски раскидываясь на подлокотнике.
-Я забыл напомнить – быстро, - испепеляющее глянул нанего Апостол из под нахмуренных бровей, - Чертоги, скорее уведи Герду! Санта…
-Да понял я, понял! Раскомандовался... – беззлобно пробурчал себе под нос юноша, взвалив на себя Зигзаг и поспешно убираясь в сторону спален.
-Потрясающие трагедии Дома… все как всегда, - промурлыкала себе под нос Как Повезет, ритмично и равнодушно подергивая струны гитары, извлеченной из под лестницы. Динь-Динь и Дали оглянулись на нее, одна – с замешательством, другая – с опаской, и потрусили вслед за Сантой.
-А вообще с какого черта надо выгораживать этих ебнутых? – все не унимался Наполеон, - Особенно ту пизданутую? Да она вообще двинутая, чуть не придушила Зигзаг! Мы все видели! Вот и пусть ее отправят в Клетку! А еще лучше – в психушку!
-С такого, что ты, гора мускулов, смотрел, как две девочки калечили друг друга, и ничерта не сделал! – процедил Апостол, сжимая кулаки
-Господа, умоляю, давайте не сейчас! – взмолился Платон, - Апостол, помоги, их надо отвлечь!
Он перекинул трость на локоть и повернулся в сторону воспитателей, сияя радушной улыбкой счастливого подростка.
-Добрый вечер, - выдохнул Апостол, мысленно радуясь, что на его черной рубашке не видны брызги крови и дивясь умению Платона совершать метаморфозы. Он извлек из кармана колоду карт – до таланта Платона ему еще расти и расти, но можно хотя бы попытаться надеть на себя образ беспроблемного молодого человека за обыденной вечерней партией в покер.
Перед этим он успел оглянуться: Черт поспешно уводил, точнее, утаскивал едва стоящую на ногах, все еще истекающую кровью Герду, а Вихрь, раздавая суетливые и очевидные указания, уже скрылся за поворотом к душевым – от хилера осталось только бряцанье амулетов, бубенцов и прочего хлама его коляски.
Герда сидела на подоконнике, у замазанного масляной краской окна, белая, как растрескавшийся кафель уборной. Чертоги осторожно помогал ей смыть кровь – сама она была без сил сделать даже эту простую процедуру.
-Сломан, - авторитетно покачал головой Вихрь, прощупываяее распухший синюшный нос, и засовывая в него кусочки ваты, чтобы остановить кровь. Для полноты картины он нахлобучил сверху пропитанный холодной водой из под крана носовой платок, - Льда нет, так что чем богаты… эй, не вертись, терпи!
Герда обреченно подняла на Черта усталые глаза, пока Вихрь, высунув язык от старания, рисовал ей на разбитой щеке йодную сеточку.
-Что это было, а? Что ты опять ей сделала? - Чертоги покопался в карманах, извлек маленький блокнотик, огрызок карандаша и протянул Герде, - И не отмазывайся, что вам с Зигзаг стало просто скучно и вы решили разбить друг другу еблища, а потом и наградить асфиксией.
Герда устало прыснула, Вихрь сделал Черту страшные глаза,нервно передернул плечами и чуть не с головой нырнул в свою необъятную аптечку.
-Господи, да когда же из тебя перестанет литься! – воскликнул хилер, опять меняя ватный тампон ей в носу. Герда отодвинула блокнотс карандашом и помотала головой.
-Почему не хочешь? – не сдавался Чертоги.
-Не трогай ее, а? – занудно-назидательно вмешался Вихрь,- Ей вообще нужен крепкий сладкий чай, помогает при кровопотере! Принесешь из Кофейника?
-Свет очей моих, ты меня прогоняешь? – Черт расплылся в улыбке-издевке.
Вихрь гневно засопел, воодушевленно обклеивая Герду пластырем. Девчонка умоляюще посмотрела на зельевара, что значило: «не оставляй меня с ним наедине!».
-Ладно, ладно, можно просто сладостей… Герда, ты любишь пастилки? – оживился хилер, - Я сейчас привезу, я мигом!
И укатил в закат, громыхая Кометой, как цыганский барон своим конем.
-А вот теперь рассказывай, - Чертоги Разума запрыгнул рядом с ней на подоконник и сунул в руки блокнотик. С трудом фокусируя взгляд, Герда коряво вывела: «Отстань!».
-Потрясающе! Удивительно! Великолепно! – затопал онсвоими ботинками по периметру душевой, - Да пожалуйста, да вот возьму и отстану, а ты ебись как хочешь, еще и этот с пастилками сейчас приедет для полного счастья! Я вообще-то по-человечески хотел!
Герда не шелохнулась. Блокнотик упал на пол, карандаш покатился под батарею.
-Да иди ты… - буркнул Черт – из блокнотика резало глаза слово «Спасибо».
-Любой каприз, прелесть моя, - проворчал Чертоги, убирая в карман свое добро, но было ясно, что он
не злится, особенно после того, как потрепал Герду по голове, - Дура. Иди сюда.
И она как тюк с картошкой неуклюже привалилась к его боку, на минутку, не больше, пока не зашуршали в коридоре колеса. Герда навострила уши – это была явно не Комета, слишком уж деликатно катится она по обшарпанному коридору, если это слово можно применить к ходу инвалидной коляски.
И правда – вместо Вихря в проеме душевой образовалась тоненькая фигурка в длинном цветастом пончо.
-Герда? – прошелестела Сойка, словно спрашивая разрешения даже смотреть на нее. Герда буравит Сойку немигающим взглядом. Волосы длинные, как еще одно пончо, перезванивают бубенчиками и сверкают нитками да бусинами. Дивное трогательное создание – и на кой черт ей вообще говорить с одичалой Гердой, еще и сияющей сломанным носом и заплывшим глазом.
-Ой… - выдыхает колясница, заметив Черта.
-Добро пожаловать в нашу торжественную обитель врачевания!– расплывшись в улыбке от уха до уха, Чертоги спрыгивает с подоконника и картинно кланяется. Сойка резко розовеет и, кажется, вообще готова если не провалиться сквозь кафельный пол, то уж точно стремглав уехать куда подальше.
-Я… я хотела… поговорить с тобой, Герда, если… можно? – девочка буквально силой выталкивает из себя слово за словом и Герду осеняет - она боится!
Это же ясно как белый день, Сойка дико ее боится. Но зачем-то все равно приехала – тупит глаза в пол, теребит бахрому на пончо.
Герда кивает в сторону Черта, мол, да, говори, говори при нем, но еще какое-то время колясница то краснеет, то бледнеет, а ее руки нешуточно трясутся.
-Милая леди, может быть вам стакан воды предложить? – продолжает хохмить Черт, - Стаканов что-то не завезли, а вот воды – сколько угодно, восемь раковин, правда работают только три.
Сойка не реагирует, поднять глаза на Герду тоже нерешается. Медленно извлекает из под пончо свой рюкзачок и непослушными руками выворачивает на пол. Из недр вываливается пара крошечных клубочков, пакетик орешков, сломанные амулеты, карандаши и ручки, красивые бутылочные пробки, значки, истертый гитарный медиатор, еще какой-то малоразличимый хлам – сверху с тяжелым стуком приземляется увесистый кожаный наруч с огромной блестящей бляшкой.
-Прости меня, Герда, - шелестит Сойка, ее губы и руки все еще дрожат, - Я не знала… что все вот так… я не хотела…
-Вот это знатная вещь! – с искренним восхищением Черт подбирает наруч, взвешивает на ладони, внимательно рассматривает, едва ли не пробует на зубок, - Дивная штучка! Ах, мне бы так пошла… матерь божья, да это еще и компас!
Герда прищуривает здоровый глаз и рисует пальцем в воздухе вопросительный знак.
-Это все я, я виновата!!! Это я его взяла, Гердочка, прости меня! Я правда не знала, дура, дура, я совсем не хотела, честное слово! Прости меня, пожалуйста, пожалуйста-а-а! – Сойку, что называется, прорвало – она зашлась душераздирающим плачем, уткнувшись лицом Герде в колени. Та от неожиданности шарахнулась назад, вписавшись в оконную раму, смотря на Черта диким взглядом. Судя по всему, главный вопрос этого вечера – «что происходит?».
-Это я взяла, а она… а она не знала!.. Я не хотела, чтобы вы подрались, Гердочка-а-а-а, прости меня, я не думала, что этим все закончится!!! Я могу все-все рассказать, обещаю! – задыхаясь и икая причитает Сойка, не забывая поливать слезами юбку Герды.
-Миледи, богом заклинаю, прекратите истерику, извольте побеседовать спокойно и структурировано! - суетился вокруг Сойки Черт, тыкая ей в лицо мятым вафельным полотенцем, сорванным с крючка.
-Не поминай имя всуе, бесовское отродье, - раздался усталый голос Апостола. Он маячил за спиной Черта, тяжело навалившись на свою трость и неспешно курил, - Итак, что я пропустил?
-О, благородный муж! – бросился к нему ликующий Черт, - Взбешенная женщина настигла нашу малышку и ейною мордой прямо в харю!
-Я там был, идиот. И руки убери.
-Апосто-о-о-ол! – зашлась новыми рыданиями Сойка, - Клянусь, я не хотела! Я не знала, что она так подумает на Герду, если…
-Стоп, - скомандовал Апостол, - Кто подумает на Герду?
-З-зигзаг же… - пробормотала колясница.
-И-и-и?.. – он насторожился, словно охотничья собака в стойке.
-И… это я взяла ее компас… Это компас Зигзаг. Я бы вернула, честное слово, если бы знала… а она подумала, что это Герда его украла. Потому что они вчера немного поцапались за ужином… заметила, что компаса нет, и подумала, что это Герда его взяла… и пошла… и сделала вот… я не успела… я обещаю, верну и все объясню, правда-правда!
Герда откинулась спиной на прохладный кафель и закрыла глаза. Так вот оно что… Зигзаг не досчиталась самой дорогой для себя вещи и логично подумала на самого вероятного пакостника Дома, подзабыв, что украсть компас мог кто угодно - например кто-то, кто живет с ней в одной комнате.
-Больно? – девчонка отмахнулась от руки Апостола, когда он попытался потрогать ей лоб, - Ну и видок у тебя… кровь опять течет.
Герда фыркнула, словно вопрошая, что же там еще может течь.
-Нет, вы представляете?! Никакое имущество нельзя оставить без присмотра! – с грохотом, звоном и бряцаньем в душевую вкатился Вихрь, словно целиком состоя их резких звуков и шума, - Они сожрали все мои пастилки! Наглость! Ничего не оставили!
Апостол поморщился. Платон, шедший за Вихрем, ругнулся себе под нос:
-В проходе обязательно зависать, да? У меня вообще-то кипяток в руках. Вот твой чай, Герда.
-Герда, Герда! Зато я нашел халву! Ты любишь халву?!
-Она ненавидит халву, но тебя она ненавидит больше любой халвы, - скептично прокомментировал Черт, - Какого хрена вы все набились в такую маленькую душевую? Эй, Герда, стой, куда?! Ну вот, вы видите?! Убежала!
-Догоните ее, кто-нибудь! – заверещал Вихрь, - Ей нельзя сейчас бегать! Наебнется же с лестницы и прощай Герда! Прощай Герда… и… да здравствует тихая и мирная жизнь в Доме.
-А где компас? – нахмурился Апостол, - Ты его убрала?
-Н-н-нет, - пролепетала заплаканная Сойка.
-Блядь! - юноша бросил окурок прямо в раковину и выбежалследом.
Герду и правда знатно штормило, на повороте она едва не вписалась в стену от дикого головокружения. У лестницы выяснилось, что ее еще и подташнивает, но отступать было некуда, компас уже был зажат в кулаке.
Блевануть в такой сцене было бы занимательно, – подумала Герда и усмехнулась, но все же героически поднялась в женскую спальню.
Зигзаг лежала лицом в подушку, не шевелясь. На удачу – не одна, у зеркала вертелась Нефть, обернувшаяся на скрип дверных петель и охнувшая при виде Герды.
-Ой… почему ты не в Могильнике? Тебе больно, да?.. – заговорчески прошептала девочка, благоразумно стараясь, чтобы не услышала Зигзаг. Герда застала ее в середине наведения красоты и половина волос Нефти осталась распущенной, а другая половина заплетенной в косичку пока еще без ленточки.
Проигнорировав вопрос, Герда указала на Нефть, потом на стену, еще раз на Нефть, и на не реагирующую на внешние раздражители Зигзаг.
-Прочитать ей то, что ты напишешь? – неуверенно переспросила Нефть, - Хорошо, давай.
-Это… я… взяла… твой… сраный… компас… забери… обратно… не…очень… то… и… хотелось... - отрывисто зачитывала Нефть выводимые Гердой слова, - Мне… он… больше… не нужен… Зигзаг, смотри, она его вернула!
Герда с размаху швырнула на кровать тяжелый наруч и вылетела из спальни, не интересуясь дальнейшей судьбой ни компаса, ни Зигзаг. Из последних сил она доползла до своего покинутого гнезда из одеял на Перекрестке, шикнула на каких-то младших, пытавшихся его занять, с наслаждением забралась внутрь и только сейчас поняла, насколько устала. Даже не думала, что можно устать играть в эту наиглупейшую и сложнейшую игру. То есть вообще-то все просто – ты всего лишь делаешь все неправильно. Обладая малейшей способностью к анализу легко догадаться, что нужно сделать в том или ином случае, чтобы вызвать ярость, чтобы тебя возненавидели.
Весело получается. Но иногда даже эта игра может наскучить.
Герда зарылась носом в одеяло. Сам нос отвратительно ныл и, разумеется, не дышал. Ныли все остальные глубокие ссадины и царапины. Еще и подбитый глаз.
Было больно. Хотелось плакать.
-Ну и зачем?! – гневно выпалил Апостол, колоссом нависая над ней. Черт подери, а она думала, что задремала…
-Зачем, идиотка, за каким хером тебе это надо?! Что ты делаешь?! – искренне негодовал юноша, разумеется, уже успевший смотаться по ее следам в спальню девочек и оценить обстановку.
Полтора синих глаза уставились на парня из кокона одеял.
Интересно, так постоим, или додумается, что я не могу ему ответить? – мысленно усмехнулась Герда.
-Почему ты не сказала, что это Сойка украла компас? А если мы с Чертом расскажем, что ты не виновата, то что? – чуть успокоился Апостол и проявив чудеса проницательности, нашел огрызок чьей-то тетради и фломастер.
«То вы просто из жалости будете выгораживать девицу,которая иногда вам дает. Видишь, как все просто».
Руки с огрызком тетради опустились. Апостол смотрел как-то поверху, бездумно таращась в стенку. Он резко посерел, изменился в лице, медленно положил на пол бумагу, фломастер, и ушел, не говоря ни слова.
Молодец, - искренне улыбнулась она. Не зря он так нравился ей: слишком догадливый, слишком сообразительный, слишком находчивый… плохо, что она об этом думает. Плохо, что была так рада видеть его сегодня. Плохо, что все внутри перевернулось, когда он прикрывал их перед воспитателями, а потом пришел в эту проклятую душевую, а потом побежал за ней следом, дурной, дурной мальчишка! Совсем как тот, другой и почти забытый мальчишка, на которого так незаметно похож, чуть-чуть, самую малость…
Поэтому хватит этих мальчишек. Слишком хороших, для такой твари, как ты.
Зато теперь он ушел, и еще несколько дней будет морщиться от одного твоего вида.
Зато теперь все правильно.
Герда с головой нырнула в одеяло. Наконец-то можно пореветь. Реветь побитой мордой больно, но как же насрать-то, господи, как же насрать.